КОРЗИНА
Мои заказы

Ваша корзина пуста

→  Стоимость доставки

→  Как сделать заказ?

→  Способы оплаты

Соловьев-Спасский В. Всадники без головы или рок-н-ролльный бэнд Cерия: DeЛИТ Издательство: Издательско-Торговый Дом «Скифия» Город, год: Санкт-Петербург, 2005 ISBN: 5-98288-002-7 Формат: Стандартный книжный Тип переплета: Твердый переплет Количество страниц: 456 стр. Тираж: 4000 экз. Возрастная категория: 18+ Цена: 540 руб. бумажная книга В корзину

Из рецензий на книгу:

Рок-журналистики в современной России нет. Вернее, не было до появления этой книги... В известном смысле слова, "Всадники..." — первый в России серьезный труд, в котором автор не рассказывает побасенки из жизни олитературенных усилиями масс медиа героев рок-н-ролла, не старался скрупулёзно пересказать историю, а попытался осмыслить суть феномена каждого из них, глядя через призму времени, фильтр знаний, линзу исторической целесообразности. Хочется надеяться, что и читать эту книгу будет другая Россия, которой пора выдавить прыщи инфантилизма, натужного языкового пуританства и застарелого холопства.

Андрей Бурлака

Пожалуй, автору можно верить. Василий Соловьев-Спасский уже давно и плодотворно занимается рок-журналистикой. А эта книга – фундаментальный труд, где выстраивается нетрадиционная концепция рок-н-ролльного развития в Англии, США, на Ямайке.

Вниманию читателя представлены Боб Дилан (Dylan) как он есть – «великий акын», исполнитель, придававший огромное значение текстам, совершенно не вписывающимся в «классическую» рок-н-ролльную традицию, Нэйл Янг (Young), гитарный гений, открывающийся лишь посвященным, печальный клоун Игги Поп (Pop), искренний в своей пронзительности, культовый персонаж Курт Кобейн (Cobain), герои рэггея и других направлений «черной» музыки. Именно такой представляется автору история рок-н-ролльного бэнда, его сущность. Книга качественно издана, имеет большое количество редких фотографий

Первые тексты Василия Соловьева-Спасского я случайно выловил в Интернете года три назад. Прочитал и уразумел, что вот он — лучший рок-публицист России, проживающий в поселке Горьковское Карельского перешейка. Лучший без дураков и преувеличений.

Теперь еще одна нечаянная радость — у него вышла целая книжка статей и эссе на эту тему. Василий Соловьев-Спаский пишет о феномене рок-бэнда XX века, который пришел на смену феномену музыкального гения-одиночки прежних времен — феномену Бетховена, Чайковского, Армстронга. Пишет с одержимостью Савонаролы о людях, изменивших рок-н-ролл, о музыке униженных и оскорбленных, задается вопросом: как кучка неотесанных пролетариев типа «Битлз» и «Секс Пистолз» сумела перевернуть мир?

Следуя за полетом авторской мысли, мы оказываемся в депрессивном безработном Лондоне 70-х, где зародился панк-рок. Путешествуем по американской глубинке, где презрительно щурится на крысиные гонки шоу-бизнеса Нил Янг. Въезжаем в Ямайку, где вчерашние рабы, причастившись коноплей, перекладывают мудрость христианских псалмов на зажигательные дэнс-ритмы, оплодотворив всю нынешнюю белую техно-музыку (ритмически и мелодически весьма убогую в сравнении с оригиналом).

Василий — не рок-обозреватель, Василий — рок-философ! Если бы и существовало Евангелие от рок-н-ролла на русском языке, то вот оно перед вами. Можно не знать и не любить исполнителей, о которых здесь говорится (Боб Дилан, Нил Янг, Игги Поп, Слай Стоун, Курт Кобейн и т.д.). Но всякий мыслящий человек проникнется глубиной феномена рок-музыки, оглянувшись с пристальным вниманием на двадцать-тридцать-сорок лет назад. Необходимая для всякого продвинутого меломана книжка — иметь во что бы то ни стало.

Юрий БОГАТЕНКОВ

Некоторые имена из этой книги:

Немного из книги:

Нейл Янг. Крестный отец гранджа

Однажды я захотел прикупить себе CD Нила Янга и обошел всю бесконечную ярмарку Дк им. Горбунова, спрашивая каждого продавца есть ли у него Нил Янг. Никто меня не понял. Я спросил раз 20. Разе на 5-ом я уже понял, что спрашивать бесполезно, но все равно спрашивал — прикалывался. Эти вонючие московские снобы, заспорив друг с другом, судорожно рылись в своих бумажках, чтобы уточнить дату японского переиздания какого-то дурацкого альбома идиотской группы Дип Перпл, однако они даже не задумались, что я им задал вопрос не в бровь, а в глаз.

Потому что в этой стране история рок-н-ролла — тайна за семью печатями. Никто, кроме нескольких людей, не знает кто такой Нил Янг, один из самых важных людей в истории рок-н-ролла. Никто не слушает его пластинки. Никому он на фиг не нужен. Фиг с ним, конечно, но поговорить о нем стоит, и разговор о Ниле Янге можно начать откуда угодно, поскольку этот человек — особая вселенная, некий шар, существующий отдельно от всего остального. И с какой стороны к нему не подойди — история получится бесконечная.

Взглянем сначала на его фотки: на одной из них он похож на неуклюжего кабана, схватившего гитару, на другой он отвратительно скалится у микрофона, на третьей он со стеклянными глазами проповедует с трибуны консервативные ценности, призывая голосовать за голливудского ковбоя Ронни Рейгана, на другой фотке Нилыч держит бокал с вином, потягивая оттуда с нескрываемым самодовольством, и вместе со своей упитанной мордочкой, розовым галстуком, белым пиджаком и обручальным кольцом представляет тип образцовогогражданина самой передовой в мире страны, на других фотках Нил в каких-то идиотских очках с приставным-ко-рту микрофончиком, поет компьютерные вирши о Трансе и Человеке-Трансформере, и есть еще одна фотка, где он смотрит в камеру страшным взглядом совершенно опустившегося человека, какой-то бомж с жидкими седоватыми волосами и точками зрачков как от героина, в глазах которого навсегда застыло отчаянье. На всех же групповых фотографиях, в составе ли Buffalo Spriengfield, Кросби-Стиллз-Нэш-энд-Янг или с Crazy Horse, Нил Янг всегда в тени, сбоку, как совершенно инородное тело, существуя отдельно от происходящего фотоснимка.

Короче, трудно найти более немодного и непопсового человека чем Нил Янг. Трудно найти более стопроцентного американца, живущего вне стиля. Этот человек —  квинтессенция рок-н-ролла, и его никак не пристегнуть к рок-н-ролльному миру с его парадом стилей. "Иногда я чувствую себя как кусок бумаги, иногда — как мое имя, а иногда так же как всегда". Сейчас Нил Янг — это могучий дуб, пустивший могучий корень на склоне одного из холмов Калифорнии.

К нему можно подступиться с точки зрения истории рок-н-ролла, его вклада в эту историю и его комментариев на эту тему, сделанных в его же пластинках — но сам этот человек и есть история рок-н-ролла, куда более реальная и живая, чем толстые тома по типу Rock of Ages.

Янг кровно принадлежит золотой эпохе 60-х, он — дитя цветов, старый хиппи, Good Old Neil, объездивший всю Америку, в свое время выступавший даже на Вудстоке в составе Кросби-Стилз-Нэш, однако не заснятый пленку, "отредактированный" по причинам внутренним. Янг — темная лошадка прославленного квартета этих ковбоев, внезапно заявившая о себе в полный рост как о Короле Рок-н-ролла по меньшей мере дважды — в 1979 с выходом Rust Never Sleeps и в 90-е с выходом Ragged Glory и еще по меньшей мере трех гениальных пластинок начиная с Freedom 1989. Это живой представитель той эпохи, однако, не законсервированный в том времени, но всегда живущий настоящим днем и никогда себя не повторяющий.На сегодняшний день это — этакий взбесившийся папик, терзающий свою гитару и рычащий голосом вепря, отвратительно осклабившись, такой осколок психоделической эпохи, оставшейся на его джинсах в виде разноцветных заплаток, безумный рок-н-роллер, затыкающий за пояс своих юных последователей гранджеров, в последнем альбоме исполнявших роль подыгрывающей группы (Pearl Jam). В том-то и дело, что все герои той золотой эпохи так или иначе мере почили на лаврах, спились, ушли в кинематограф, в светскую хронику, посвятили себе семье и быту, законсервировались в собственном соку и стали передовиками поп-производства подобно Стоунз, ушли в свою башню, как Дилан, и стали королем в собственной скорлупе, или же просто вошли в машину шоу-бизнеса и оттуда не вернулись. Нил Янг не сделал ни того, ни другого, ни третьего. Янг несет в себе рок-н-ролльный дух, продолжает развиваться как музыкант и оправдывает свою фамилию (не прозвище), не просто оставаясь вечно молодым, но с течением лет становясь еще моложе.В этом человеке навсегда засел заряд настоящего рок-н-ролла, позволяющий ему играть с кем угодно, от Металлики до Sonic Youth и Pearl Jam, да так, что юные коллеги могут от него подзарядиться, или, что то же самое — отдохнуть. Более того, он единственный человек из той эпохи, чья музыка с течением лет становится еще лучше, шире, просторнее. Чья музыка неуклонно развивается во все стороны, и сам ее корпус становится настолько неохватным, что внутри него можно уже строить бесконечные концепции и гадать: каким таким чудом вся эта музыка происходит из одного источника, то есть, из головы Нила Янга.

Чтобы не быть голословным — несколько музыковедческих примеров: то что не получилось у Янга с его дружком Джеком Ницше, гениальным аранжировщиком, похожим на "маленького безумного профессора", на первом альбоме Янга, который он сам назвал "Overdub City" (нечто, созданное из звуконаложений, некий замок из песка, дословно "город наложений") получилось у них на Harvest Moon, альбоме 1991 года. То томительное настроение, которое затерялось в полупустых пространствах, скажем, "The Old Laughing Lady", обрело свою плоть на "Suсh a Woman" (может быть, самой томительной песни Янга) или на абсолютно гениальной "Natural Beauty", с женским хором в лице Линды Ронстадт и других, сведшей воедино всю акустическую музыку Янга. То, что не получилось в 1968 из-за ссор с компанией звукозаписи, наехавшей на молодых музыкантов и испробовавшей на них новую технику записи ("на моем самом первом альбоме, бл..", — сокрушался Нил) — получилось у них со стариком Ницше в 1991, когда наехать на них уже было некому. При этом формально Harvest Moon — продолжатель самой знаменитого альбома Янга Harvest, т.е. урожай через двадцать лет, повторяющий его структурно и тематически. Но реально он стоит ближе к первому альбому.

Подмеченное мною — одна из миллиона граней корпуса музыки Нила Янга. Другая грань: недоигранное им соло на "Danger Bird" с альбома Zuma 1975 имеет продолжение на 1994 Sleeps With Angels в песне "Change Your Mind" (может быть, лучшее соло Янга).

Совершенно другая история — его сотрудничество с Crazy Horse, о чем я еще расскажу конкретнее. Neil Young and Crazy Horse — случай идеального взаимодействия выдвинутого лидера и подыгрывающей ему группы. Crazy Horse подвластны мимолетнейшим настроениям Янга, их не назовешь музыкально изощренным коллективом, но никакая другая группа не вкладывает в свою игру столько ЧУВСТВА, голой эмоции, которое всегда делает Crazy Horse живым бэндом. Парадоксов с ними тоже хоть отбавляй: свою самую нежнейшую душераздирающе-лирическую пластинку они записали юнцами, впервые встретившись, в 1969 году, еще в полном составе, включая не откинувшегося еще тогда Дэнни Уиттена, игравшего ритм-гитару, а свою самую грубую и забойную пластинку — в 1991, людьми, как говорится, в возрасте. Более того: самую близкую вещь к тому, что можно назвать "панк-рок", они запишут в 1994 под названием "Piece of Crap" (Кусок Дерьма). Кстати, "Кусок Дерьма" вышел синглом к пластинке. (А вы, ребята, попробуйте придумать более точное название для своего сингла — фиг получится).

То есть, сырой гаражный дух, откуда набрались в свое время Crazy Horse, живет и здравствует в них и становится только злее. Интересно бы сравнить версии старого гаражного стандарта "Farmer John", исполняемого Янгом вместе со Стивеном Стиллсом году Бог знает в каком (каком-нибудь 1965) (естественно не записанную) и его же версию 1991 года с Crazy Horse. Представляю двух нежных юношей, распевающих: "Farmer John, I'm in love with your daudhter", вкладывая в свое пение всю свою воображаемую любовь к воображаемой особе, дочери фермера Джона, движения которой так прекрасны... И вот версия Ragged Glory, альбоме о разбитой-в-который-раз жизни, созданного с вулканической энергией и полным отвязом: мерзким физиологическим голосом абсолютного подонкастарик Янг поет старую любовную песенку. Кстати, все песни Нила Янга — о любви. Это особенность творчества хиппи вообще, в другом направлении они петь не умеют.

Но самую гениальную вещь с точки зрения музыкальных просторов они записали в 1994. Самую-самую. Ни в одном альбоме нет столько музыки, как в этом рождественском по духу реквиеме Курту Кобейну, еще одном самоубийце, которого отпел Нил Янг.

Короче, ниловедение — это такая же наука, как география или хореография. Можно, скажем, выйти из рок-н-ролла вообще и сравнить его работу с творчеством таких титанов европейского искусства как Микеланджело или Достоевский — и получить в его лице того же титана, ворочающего в ХХ веке в Америке все те же старые глыбы, которые в Европе уже встали на место и покрылись патиной времени.

Человека, заново решающего вопрос жизни и смерти в эпоху ЛСД и героина. Визионера, увидевшего землю не с птичьего полета, но с гораздо более дальней точки и задавшего детский вопрос: "и как странно что с нее не падают деревья"?

Я недаром назвал имена самых противоречивых, самых расколотых художников, творивших в нашем мире. Противоречивых не в смысле оценок их со стороны изумленного большинства, а в смысле внутреннего раскола на Ад и Рай, иными словами, открытости по вертикали. Художников, открытых как ослепительным верхам, так и страшным чудовищным кишащим низам, постоянно их в себе обнаруживающих - и неспособных примирить в себе эти вещи, потому что примирить их невозможно вообще, ибо это КАЧЕСТВЕННО разные миры. Однако, из них возможно захуячить, скажем, роспись Ватиканской Пинакотеки под названием Страшный Суд, написать "Братьев Карамазовых" или такую песенку как "Down By the River", в которой Янг, спев, что "она может вознести меня выше радуги", в итоге застреливает свою девушку и проваливается с гитарой куда-то под землю, стеная и плача своей гитарой.

Сам он говорил, что в песне "нет реального убийства" ("I shot my baby", — поет Янг), это как бы метафорическое убийство своей любви, после которого следует мрачнейшее гитарное соло. Я недаром приплел Федор Михайловича. Оба они, канадский ковбой Нейл Янг и русский писатель-апокалиптик, страдали одной уникальной болезнью — эпилепсией.Подобно таким великим пророкам и деятелям истории как Магомет, Гай Юлий Цезарь, Наполеон, Калигула, Достоевский или Петр Великий, Нил Янг обдает редчайшим из редчайших даров — эпилептическими припадками. Магомет рассказывал как во время одного из его припадков он толкнул рукой кувшин и вода еще не успела пролиться на пол как он уже два раза облетел всю землю. Еще более красочно пишет об этом Достоевский в Идиоте и Дневниках. По сравнению с этим кислота и ее возможности, видимо, полная хуйня. Недаром Нил Янг в эпоху всеобщего кислотного торча ничего не нашел в кислоте и написал две возмущенные песни.("Burned" u "Flying on the Ground Is Wrong").

Я думаю во многом это причина мировидения Нила Янга, его ОТСТРАНЕННЫЙ взгляд на эту планету ЦЕЛИКОМ, кочующий из песни в песню.

"World on a String" — шарик на ниточке или на струне. Он ничего не значит, этот шарик, он реален лишь в том как ты его чувствуешь. Планета увидена с какой-то удаленной космической точки, крутится-вертится шар голубой.

В мировой культуре есть много сумасшедших образов, чего стоит хотя бы этот вопрос Достоевского: "миру провалиться или мне чаю не пить", вопрос человека из подполья, загнанного в угол и меряющегося силами с целым миром, но у Янга уже нет никаких вопросов или размышлений, а есть просто детская картинка: вот он я пою и играю на гармошке, а вот он шарик, пни его ногой посильнее — и он отлетит от тебя.

Но это особая научная статья. "Эпилепсия и Визионерство в Творчестве Нила Янга и Федора Достоевского". Дайте денег — и я напишу диссертацию и стану академиком.

Понять его музыкальное развитие — все равно, что понять, скажем, разрастание леса. В каждом альбоме Нила Янга происходит какое-то новое событие, рождение нового подвида музыки. Мы знаем гений Моцарта и Чайковского, Армстронга и Битлз, мы знаем, что в ХХ веке подлинный гений — это рок-группа, оказавшаяся в нужное время в нужном месте с нужной музыкой, однако Нил Янг это то же музыкальная вселенная одного человека. Этот человек сумел совместить в себе все гении — поэтический и музыкальный, композиторский и исполнительский, превратить себя в музыку, песни и пляски, в одну сплошную музыкальную автобиографию, отражающую нашу планету.

Рекомендуем обратить внимание:

Олеся Темиршина Егор Летов: язык и мир. Опыт психолингвистического подхода к поэзии Книга посвящена уникальной поэтической вселенной Егора Летова. Мир Летова рассматривается как целостная смысловая система, которая строится на основе нескольких ключевых сюжетов, максимально ярко воплощающих личностные смыслы автора. Адресована специалистам в области психолингвистики, психопоэтики, теории литературы, а также всем любителям звучащей русской рок-поэзии. ► подробнее

Антон Задорожный Тени Бога.  История группы Paradise Lost Эта книга — увлекательное путешествие в музыкальный мир знаменитой британской группы Paradise Lost. Какая гитара стала первой в карьере Грега Макинтоша? Что из себя представляет жизнь металлистов в разъездах между концертами? И какова истинная причина, по которой Ли Моррис оказался изгнан из «...Рая»? Ответы на эти и многие другие вопросы ждут читателей на страницах книги. ► подробнее